Wolf Kampmann, "Eclipsed"

-Ваша публика очень омолодилась. Что произошло?

Пэйс: Мы старались переосмыслить нашу карьеру. Последние годы с Ричи Блэкмором были очень тяжелыми. Казалось просто невозможным собрать группу и отправиться на гастроли. Что-то внутри нас было разрушено.

Гиллан: После того как ушел Ричи, Джон Лорд стал терять интерес. Гастроли его утомляли. От этого становилось еще тяжелее.

Пэйс: Мы должны были начинать все заново. Для этого требовалась огромная энергия и душевное равновесие. Сначала нужно было самим убедиться в том, что нам приятно играть в этой группе, и потом поделиться этим чувством с публикой. Когда сложилась репутация о том, что наши концерты интересные, и что мы не просто последняя выжившая группа семидесятых, стали появляться поклонники других возрастных групп. Нам сейчас очень приятно видеть 14-летних у сцены, 25-летних в середине зала, и пенсионеров сзади.

-Раньше выяснения отношений между участниками группы (особенно между Ричи и Джоном) придавали особый колорит Deep Purple. Как сегодня обстоят с этим дела?

Гиллан: Выяснения отношений? Вы, наверное, имеете ввиду музыку? Поочередная игра гитары и клавиш - основной элемент Deep Purple. В то же время трудно такую ситуацию удерживать долго. Стив Морс еще до того, как он заменил Джо Сатриани, пять раз признавался лучшим гитаристом мира. Несмотря на это, он сначала чувствовал себя в группе новичком. Его немного сковывало то, что он должен был играть чужую музыку. Он получал свободу в соло, но рифф и отдельные элементы соло должны были повторяться. Совместная игра Стива и Джона тоже не всегда получалась идеальной, поскольку Джон часто был недоволен бесконечными гастролями. После того, как ушел Джон и появился Дон Эйри, Стив больше не чувствовал себя новичком. Это был переломный психологический момент для него. Дон, в свою очередь, со всей душой вписался в группу.

Пэйс: Вот тогда все встало на свои места. Джон потерял интерес для участия в этих музыкальных баталиях, а Дон Эйри чувствует себя комфортно. Может эти баталии не такие агрессивные, но зато они стимулируют к творчеству. Получается интересная игра, в которой каждый стремится максимально показать свое умение. Намного приятнее самому участвовать в такой игре, чем эту игру анализировать.

-Не нужно забывать о том, что бас-гитара Роджера Гловера тоже очень изменилась.

Гиллан: Я работаю с Роджером с 1965-го года. Мы играли вместе в других группах еще до Deep Purple. Роджер никогда не строил иллюзий о своей игре. Напротив, его угнетало то, что он считал бас-гитару самым последним по значимости инструментом группы, поэтому он стал заниматься другими вещами. Например, сочинением песен или продюсерской работой. Бас-гитара была хобби для него. Несмотря на то, что многие басисты говорят, что его игра оказала на них огромное влияние, Роджер всегда осознавал себя частью ритм-секции, которая должна вместе с барабанами поддерживать на заднем плане. Для нового альбома мы взяли нового продюсера. И вдруг Роджеру стало нечего делать. Первый раз он сконцентрировался полностью на игре. Он даже изменился после этого. Раньше не отходил от своего места на сцене, а сейчас носится от одного края к другому, так что я должен его иногда прогонять.

Пэйс: Роджер и Стив хорошо работают вместе. Стив очень изобретателен, и Роджер помогает ему оформить его идеи окончательно. Из-за такого подхода Роджер теперь полностью пересмотрел свои взгляды на бас-гитару. Именно по его игре чаще всего угадывается Deep Purple.

-Дон Эйри был единственной кандидатурой на роль клавишника?

Пэйс: Только немногие способны хорошо играть на Хаммонде. Большинство играют на синтезаторах или пианино. Орган Хаммонд - это совсем другой инструмент. Дон наш ровесник, и также как мы родом из Англии, поэтому ему было легко интегрироваться в нашу группу. Кроме того, он играл со многими из нас раньше в других группах. Он профессионал высокого класса, и ему никто не должен ничего объяснять и показывать. Он может сыграть абсолютно все, что нам захочется.

-Он старается больше вписаться в группу, или сохранить свой стиль?

Пэйс: Когда новый человек приходит в такую известную группа как наша, трудно сразу стать лидером.

Гиллан: Но на новом альбоме уже можно почувствовать его влияние. Например, в заглавной композиции Bananas, которая написана в очень своеобразном ритме, и это явно почерк Дона Эйри. Никто другой так не мог сыграть. Он играет очень сложные вещи, которые в его исполнении звучат просто.

Пэйс: Почти все, что играет Дон Эйри, раньше играл Джон Лорд. Публике могут не понравиться изменения. С появлением нового альбома становится больше собственных песен Дона Эйри.

-Когда вы решили записывать новый альбом?

Гиллан: Я не хотел его записывать, пока мы не нашли нового продюсера. И никто в группе тоже не торопил события. Время тогда еще не подошло. Уже прошло шесть лет с тех пор, как мы записали последний альбом. Мы собирались несколько раз с Джоном, чтобы написать новые песни. Из этого кое-что получилось, и даже попало на пластинку. Несмотря на это, не было определено главное направление для альбома. Несколько лет назад мы встретились с нашим менеджером Брюсом Пэйном, Клодом Нобсом, который организовывает джаз-фестиваль в Монтре, и Куинси Джонсом. После этой встречи я сказал Пэйну, что хотел бы заполучить Куинси Джонса в качестве продюсера. Он очень интеллигентный человек, талантливый музыкант и отличный продюсер. Он разбирается в современном музыкальном бизнесе. Все меня после этого считали ненормальным. Немного позже мы выступали с Паваротти. Тогда мы решили, что продюсер должен быть со стороны. Наш собственный энтузиазм нам часто мешал. Продюсерские идеи Роджера нас часто неудовлетворяли. И вот появился Майкл Брэдфорд, который оказался самым подходящим человеком. Мы сразу друг друга поняли. Он замечательный звукоинженер, музыкант и продюсер. Мы нашли нашего Куинси Джонса.

Пэйс: Альбом хорошо звучит. Бас-гитары больше, чем на любом другом альбоме группы, и это придает глубину. На последних пластинках были отличные песни, но часто все было испорчено на завершающей стадии. Работа продюсера очень субъективна. Майкл Брэдфорд все записывал очень быстро, чтобы мы не успевали что-то испортить. Вполне достаточно для записи сыграть два раза. Не нужно играть пятнадцать раз.

-Правильно. К примеру, на вашем альбоме The House Of Blue Light есть много хороших песен, но его сейчас невозможно слушать из-за того, что нем стоит печать звучания восьмидесятых годов.

Пэйс: Если стараешься все сделать сам, теряется чувство реальности, и ты концентрируешься только на том, как ты сам сыграл. Роджер был одновременно продюсером и бас-гитаристом, и это порой мешало. Майкл же быстро находил оптимальный баланс.

Гиллан: Для Роджера самое главное - максимально приблизить студийный вариант песни к концертному. У него не было выбора, потому что если бы он предлагал что-то другое, к его мнению мы бы не прислушивались. Майкл был намного жестче в этом вопросе.

Пэйс: Майкл говорил нам, когда мы закончили с песней, и сразу же переходил к следующей. Процесс записи получился очень простым. Даже напомнил Machine Head. В обоих случаях все было записано за три недели. Необходима дисциплина и ограниченность во времени для того, чтобы получился приемлемый результат. Иначе все закончится пятнадцатой записью песни, которая хоть и идеальна, но совершенно механическая. А когда играешь первые два раза, можешь ошибиться. Но эти первые два раза все равно лучшие.

-Способ написания песен изменился за последнее время?

Гиллан: В восьмидесятые годы все было иначе. Мы обсуждали каждую ноту и каждое слово. Это все было довольно болезненно. Только бы не обидеть кого-нибудь... Поэтому терялось вдохновение. И средства массовой информации нас очень критиковали. Иногда даже нам было почти стыдно за то, что мы существуем. Мы были старше динозавров, и должны были исчезнуть с лица земли. И внутри группы не было спокойствия. Между Ричи и мной были конфликты. Это приводило к тому, что мы очень тщательно все анализировали. Мы с Роджером проводили иногда по десять дней, работая над одной единственной строчкой. Сегодня же все начинается с музыкальной импровизации. Потом подключаюсь я. Мы можем изменить ритм, мелодию или тональность. Роджер все записывает, и потом решает, какой вариант самый подходящий, и мы начинаем над ним работать. На следующий день все забывают то, что сделали, потому что у каждого опять появляются новые идеи. Все базируется на музыкальных импровизациях.

-Какова история создания последней короткой инструментальной композиции на новом альбоме?

Гиллан: Одним из астронавтов шаттла Columbia была наша знакомая. Она родом из Индии. В Бомбее она пришла на наш концерт и выбрала нашу песню Space Truckin' для того, чтобы слушать ее в космосе вместо будильника, перед тем, как начинался ее рабочий день. Мы сохраняли с ней контакт по электронной почте, когда она уже была в космосе. После взрыва шаттла Стив сразу же сыграл и записал на компьютере эту композицию. Мы все были шокированы и отменили все планы. А Стив в этот же день все записал окончательно. Получилась очень красивая мелодия для гитары.

-Как вы выбираете песни для концерта?

Пэйс: У нас одна маленькая, но замечательная проблема. У нас столько песен, что мы никогда не сможем выполнить все пожелания. Мы должны для этого играть часа четыре. И даже если это будет возможно физически, то все равно так долго нас никто не станет слушать. Процесс выбора очень деликатный. Мы должны найти баланс между известными и новыми песнями.

Перевод: Олег Недоспасов (olegned22@yahoo.de)