| |
|
|
Deep
Purple
В прошлый раз мы остановились
на том, что менеджер Тони Эдварде, узнав о думке Джона Лорда написать
сюиту для рок-группы и симфонического оркестра, забронировал Королевский
Альберт-Холл и сообщил после этого Джону Лорду, что. концертное
исполнение его сюиты состоится через полгода, в сентябре 1969 года.
Сознавая колоссальную отвественность задуманного мероприятия, Джон
Лорд лихорадочно принялся за работу, зачастую просиживая за сочинением
партитуры до первых петухов. Когда первая часть была написана, ее
отнесли музыкальному издателю, надеясь, что тот поможет найти дирижера.
Издатель оказался другом маститого доктора Малкольма Арнольда. По
его просьбе маэстро приехал в Лондон, посмотрел на партитуру и,
в вящему удивлению Тони Эдвардса, дал согласие дирижировать концертом.
За три для до назначенной даты, 24 сентября, начались репетиции
с симфоническим оркестром: 3 часа в первый день, 5 — во второй и
5 часов — в третий. Несмотря на то, что в оркестре было сто десять
музыкантов (то есть, полный симфонический оркестр с расширенной
ударной секцией), один аккорд гитары Ричи Блекмора без труда перекрывал
их всех. Кроме технической проблемы звукового уровня, возникли трудности
по части совместимости музыкальной и даже психологической: выпускники
консерваторий, потратившие многие годы на оттачивание и шлифовку
своего мастерства, с естественным негодованием взирали на группу
длинноволосых недоучек, как им казалось, бесталанных выскочек. Сюита
звучала скверно. Джон Лорд с трудом сдерживал слезы отчаянья. Тони
Эдвардpз сидел в зале, тихо схватившись за голову. Вскоре в рядах
почтенных симфонистов назрел мятеж: одна дама из виолончельной группы,
вскочив со стула, заявила во всеуслышание, что она не для того пришла
в Лондонский Филармонический Оркестр, чтобы играть с каким-то «второразрядными
Битлз» — и в гневе покинула аудиторию. Положение, в общем, спас
дирижер, Доктор Альнорд. Он велел оркестру перестать заниматься
глупостями и постепенно, выверяя уровни группы и симфонического
оркестра, притирая, так сказать, части друг к другу, сумел добиться
нужного звучания. Концерт прошел с успехом, публика на бис потребовала
повторить финал и аплодисменты в конце не смолкали четверть часа.
Даже разгневанная виолончелистка подошла к Джону Лорду, извинилась
и сказала, что получила удовольствие.
Концерт
в Альберт-Холле вызвал благожелательные отзывы на самых разных уровнях:
журналисты, работники радио и телевидения поняли, что перед ними
не просто группа музыкальных хулиганов, а думающие, даже быть может
серьезные люди. Рок-публика, особенно передовая ее часть, поняла,
что ей предлагают нечто большее, нежели традиционную развлекательную
трехминутную песенку. Телевидение Би-Би-Си засняло весь концерт,
ребята были приглашены на несколько телевизионных программ, чтобы
рассказать о своих творческих побуждениях. Короче, из малоизвестной
поп-группы Deep Purple превращались в коллектив уважаемых рок-музыкантов.
Концерт в Альберт-Холле разрешил, кроме того, еще и существовавшие
некоторые внутренние трения. Джон Лорд и Ричи Блекмор представляли
собой два полюса — Лорд тяготел к классической музыке и джазу, а
Ричи был типичным рокером. Если раньше им приходилось отстаивать
свою точку зрения в создании коллективной оркестровки той или иной
композиции, то в этой сюите оба этих конфликтующих музыкальных начала
в конце концов слились точно так же, как на репетициях звучание
рок-группы постепенно органически слилось со звучанием большого
симфонического оркестра.
В
начале 1970-го года пластинка с записью сюиты под названием Concerto
была выпущена в Америке и в Великобритании, однако по обеим сторонам
Атлантики успех ее был более чем скромным. На этой стадии тираж
пластинки, пожалуй, особого значения не имел, поскольку побочный
ее продукт — статьи в газетах, телепередачи и создание общественного
мнения было важнее продукта основного, более того, относительный
коммерческий неуспех концепции Джона Лорда позволил Ричи Блекмору
с большей силой проводить свою музыкальную политику и предлагать
больше своего материала. С сентября 1969 по апрель 1970 года шла
запись следующего альбома под названием Deep Purple In Rock, с выходом
этой пластинки Deep Purple безвозвратно становились группой тяжелого
рока, происходило то, чего Ричи Блекмор подспудно добивался давно.
Современный тяжелый металлический рок корнями своими уходит именно
в этот период в музыку Deep Purple, Led Zeppelin, The Who и им подобных.
Однако в 1970 году ни термин, ни, так сказать, философия тяжелого
металла еще не были изобретены. Deep Purple называли термином 'progressive'
— т.е. «прогрессивный», под которым подразумевалась серьезность
и глубина намерений музыкантов, их высокий уровень — в отличие от
стандартных поп-музыкантов, наводнявших эфир и хит-парады.
Несмотря
на то, что запись пластинки была закончена к апрелю 1970 года, выпуск
ее задержался на несколько месяцев, до тех пор, пока не утрясены
были все проблемы с обанкротившейся фирмой «Тетраграмматон». Как
говорится, нет худа без добра — именно в этом случае старинная поговорка
засияла всей глубиной своей народной мудрости. Дело в том, что фирма
была приобретена могущественной корпорацией Warner Brothers и к
лету 70 года Deep Purple не только получили все платежи по задолженностям,
но и автоматически приобрели контракт с одной из самых мощных американских
пластиночных фирм. Деятели из Warner Brothers, однако, особой радости
по поводу творческого альянса с Deep Purple не выказывали — их интересовали
в основном модные эстрадные певцы, доставшиеся им по наследству
от «Тетраграмматона».
Первый
альбом, выпущенный в Америке через новую фирму был In Live Concert
— запись с Лондонским Филармоническим Оркестром. По настоянию Warner
Brothers группа прилетела в Америку, чтобы исполнить сюиту на огромной
открытой площадке, так называемой Hollywood Bowl — «Голливудской
Чаше». Кроме этого, было организовано еще несколько концертов в
Калифорнии, Аризоне и Техасе. Дальше этого дело не пошло: с одной
стороны, пластинки Deep Purple не создали группе массовую аудиторию
в США, а с другой — их пластиночная компания не прилагала особых
усилий для организации дополнительных концертов. По обычной, установившейся
схеме, успешные группы или певцы сначала выпускали свои пластинки
массовыми тиражами, а потом уже публика шла слушать знакомые песни
в концертном исполнении.
В
случае с Deep Purple дело обстояло наоборот — после смены состава
они стали полнокровной концертной группой, побывав на их представлении,
публика забыть его не могла и обращалась к пластинкам Deep Purple,
чтобы еще раз пережить услышанное. Именно этот процесс, начиная
с лета 1970 года и происходил в Великобритании — группа завоевывала
свою публику, что называется в ближнем бою.
9
августа Deep Purple должны были заканчивать воскресную программу
Национального Джазового Фестиваля на Пламптонском Ипподроме, перед
ними, по расписанию, должны были выступать Yes. Всякий, кто бывал
на концертах, знает, что заканчивать представление — наиболее почетное
и ответственное дело, поэтому выступающим на концерте не все равно,
в какой его части они выходят на сцену. Когда Yes во время не вышли,
организаторы фестиваля попросили Deep Purple выступить раньше намеченного
времени. Ребята согласились, но в середине их выступления стало
известно, что участники все же Yes появились. Ричи Блекмор, немедленно
заподозрив театральную интригу, решил действовать по принципу <<ни
пяди родной земли врагу». По его указанию рабочие сцены облили гитарные
динамики галлоном бензина, насадили на длинную швабру горящую тряпку
и ткнули этой тряпкой... Взрывной волной участников чуть не снесло
со сцены и Ричи, продолжая играть на своей горящей установке, вынужден
был опуститься на одно колено. "Мы должны были быть последними,—
бормотал наш герой сквозь стиснутые зубы, — и мы будем выступать
последними!"
Закончить
фестивальный день эффектно, на сцене, объятой пламенем, не удалось,
потому что набежали пожарники и все опошлили своими шлангами и пеной.
Более того, Yes все таки выступили, хоть и с некоторым опозданием.
Из тысячи фунтов стерлингов, причитавшихся Deep Purple за выступление
на фестивале, организаторы вычли крупную сумму за нанесенные повреждения.
Надо заметить, что в этот период многие увлекались сценическим разрушенчеством.
Самым известным был Пит Таунзенд из The Who, он в конце выступления
неизменно разбивал в щепки свою дорогую заказную гитару. Его примеру
следовал и Ричи, с той только разницей, что на последний номер он
быстро и незаметно делал замену, так что два его любимых инструмента
— «Фендер Стратокастер» и красный «Гибсон», за которыми он любовно
ухаживал, оставались целы и невредимы. Для разламывания в Японии
была куплена целая партия дешевых шестиструнок. Чтобы облегчить
работу худенького Блекмора на следующий раз, после концерта рабочие
чинили и клеили — известно, что склеенное невпример легче разбить,
чем новое.
Выход
пластинки Deep Purple In Rock был успешным, потому что публика,
побывавшая на концертах знала, чего от нее ожидать. По музыке, не
по оформлению. На ее конверте все пятеро участников (с помощью фототрюка)
были изображены высеченными в огромной скале. Во первых, это игра
слов, поскольку rock переводится еще как «скала». Во вторых — это
намек на эпохальную значимость Deep Purple (в американском городе
Рашмор в отвесной скале высечены многометровые лица пяти выдающихся
американских президентов, на эту работу ушло более двадцати лет).
Несмотря на то, что альбом не поднялся выше 4-го места в национальном
списке, он оставался в двадцатке популярных альбомов до конца 1970
года и в списке первых тридцати — до середины 1971-го. Вспоминая
этот период, Роджер Гловер сказал, что с его точки зрения Deep Purple
In Rock была лучшей пластинкой группы. В ней была свежесть, честность
и непритворное отношение к своей музыке, которого в той же степени
достичь больше никогда не удалось.
Гастроли
продолжались все лето 1979 года, осенью, в середине ноября гастролировали
в Скандинавии. Из города в город, как обычно, ехали на большом «Ягуаре»,
аппаратура следовала на автобусе. Ни один из музыкантов водить не
умел, их было пятеро, в легковую с водителем все они не помещались,
кому то одному все время приходилось ехать с аппаратурой. На безлюдной
дороге у автобуса вылетело ветровое стекло и оставшиеся двести с
чем-то километров пришлось ехать со встречным ветерком. Когда очередь
дошла до Ричи Блекмо-ра, то он завернулся в свое огромное пальто
и, свернувшись калачиком, улегся на полу. На дороге показался попутный
грузовик с соломой, ее ветром несло в открытое окно, вскоре Ричи
был похож на соломенную скирду. Пришлось нажать на газ и обогнать
грузо-вик, но от встречного ветра давление в кабине повысилось настолько,
что боковую дверь вышибло воздухом. Доехали с ветерком!
Следующую
пластинку The Fireball — «Огненный Шар» начали записывать в начале
1971 года. Запись растянулась на полгода, потому что для студии
выкраивали время между гастрольными поездками (закончили его только
в июне). Финансовые дела группы пошли получше. «Булгахтеры» дали
профессиональный совет и из налоговых соображений все последующие
пластинки записывались заграницей. (The Fireball стал последним
альбомом, записанным в отечестве). Британские гастроли начала 1971
года проходили очень удачно, единственной неприятной нотой на них
была таинственная болезнь басиста Роджера Гловера. Как только он
выходил на сцену, у него начинались колики в желудке. Доктор прописал
ему успокоительное (Валиум), это не помогло. Роджер долго ходил
к разным врачам, попал, наконец, к знаменитому специалисту, который
после десятиминутной консультации сказал ему, что он абсолютно здоров
и выставил ему счет на двести фунтов. Боли в желудке усиливались
и подчас Гловер с трудом выстаивал до конца выступления, иногда
на несколько минут его приходилось подменять. В отчаянии он подумывал
уже бросить гастрольные разъезды, пока, наконец, по совету своего
врача не обратился к гипнотизеру. Курс гипнотерапии снова сделал
его здоровым человеком, как выяснилось, колики были вызваны подсознательным
нервным напряжением. Однажды, когда Роджер кривился от боли, Ричи
Блекмор, подойдя к нему, по-дружески сказал, что если он умирает,
то не мог бы он умереть на сцене, во время концерта? Тогда кремацию
трупа можно было бы включить в сценическое шоу. Любимым развлечением
Блекмора к этому времени во время долгих гастрольных переездов стала
стрельба из рогатки. При слове «рогатка» вспоминается срезанная
ветка, кусок резины от противогаза и язык от старых башмаков — ничего
подобного! Здесь рогатки изготавливаются фабричным способом — самые
дорогие модели имеют специальный упор на предплечье и прицел. Такие
рогатки бьют далеко и с устрашающей силой. Чтоб не причинять никому
телесных повреждений, Ричи Блекмор стрелял крыжовником, предпочтительно
спелым. Ему удавалось на стометровом расстоянии вышибать из рук
невинных граждан газеты, сигареты, сбивать с них шляпы. Развлечение
это кончилось, когда мишенями оказались здоровенные мужики, рывшие
дорогу. Они вскочили в свой «Лэнд Ровер» и пустились вдогонку за
музыкантами. К счастью, погоня застряла в транспортной пробке, лимузину
дип-перпловцев удалось от них ускользнуть (иначе концерт, вероятно,
пришлось бы отменять). Вернемся к пластинке — в июне запись альбома
The Fireball была закончена. В июле, перед началом очередного американского
турне Warner Brothers выпустили диск в Америке, в Англии он вышел
в октябре. «Писать музыку к пластинке на гастролях,— сказал потом
Ричи Блекмор,— безнадежное дело — единственная возможность представляется,
когда кто-нибудь болеет». Итак, на дворе стоял июль 1971 года, альбом
The Fireball вышел в Америке, группа гастролировала по США и Канаде.
В
прошлый раз мы остановились на пластинке Fireball — «Огненный Шар»,
которая в 1971 году поднялась на вершину британского списка альбомов.
Оставалась она там, правда, недолго, но все равно — репутация дип-перпловцев,
как артистов первой категории была надежно закреплена. Гастроли
в сентябре закончились концертом в лондонском Альберт Холле. Всех
родителей наших героев посадили в королевскую ложу. Об успехе выступления
можно судить хотя бы потому, что после него рок группы в Альберт
Холле были запрещены на вечные времена.
На
октябрь и ноябрь 1971 года были запланированы гастроли в США, во
время которых Deep Purple должны были выступать красной строкой.
После первых же трех концертов Ян Гиллан подхватил инфекционную
желтуху, гастроли пришлось отменить и только через 2 месяца, слегка
оправившись, Гиллан встретился с друзьями в швейцарском городе Монтро,
куда они приехали записывать их следующую пластинку — Machine Head.
Первоначально запись планировалось проводить на передвижной студии
Rolling Stones Mobile. Студию намеревались поставить около концертного
зала «Казино», провести от нее провода на большую сцену внутрь здания,
где размещались бы музыканты с инструментами. В день приезда, в
«Казино» был концерт Френка Залпы и его группы The Mothers Of Invention,
все ребята пошли посмотреть. Во время концерта какой-то жизнерадостный
идиот от избытка чувств пустил в потолок цветную ракету. Начался
пожар, и хоть всем удалось выбраться целыми и невредимыми, здание
«Казино» сгорело. Записывать пластинку было негде. На дворе стоял
декабрь, туристов было мало и вскоре за сравнительно небольшую сумму
удалось снять целиком пустовавшую гостиницу Grand Hotel. Самым подходящим
помещением оказался длинный «Т»-образный коридор, добираться до
которого из студии приходилось через задний ход, кухню и пэру открытых
балконных переходов. Пожар в «Казино вдохновил ребят на песню, которая
впоследствии стала одной из самых известных композиций Deep Purple.
«Слова для нее,— говорит Ян Гиллан,— я набросал на бумажной салфетке,
глядя из окна на озеро, над которым еще клубился дым догоравшего
пожара». Название же песни приснилось Роджеру Гловеру во сне три
дня спустя после пожара. Гловер проснулся посреди ночи, весь в поту,
и почему-то громко сказал: 'Smoke on the water...'
Несмотря
на технические трудности с записями (а может быть именно благодаря
им), пластинка Machine Head удалась. Многие песни с нее стали классическими,
со временем она стала самой успешным альбомом группы и продалась
общим тиражом в три миллиона. 1972 год был для группы очень напряженным,
ребята совершили пять туров по Америке и закончили бы шестой, если
бы от инфекционной желтухи не свалился еще один — Ричи Блекмор.
В конце 1972 года по числу продаваемых пластинок Deep Purple стала
самой популярной группой в мире, золотые диски шли со всех концов
света в Лондон пачками. После перенесенной болезни Ричи Блекмор
был посажен врачами на диету. Во время гастролей ее было трудно
соблюдать, в конце концов он купил себе переносную плитку и на манер
советских эстрадных артистов принялся готовить себе в гостиничных
номерах.
В июле 1972 года Deep Purple вылетели в Рим для записи следующего
альбома под названием Who Do You Think We Are? — «А Кто Мы Такие?».
На этот раз дело не пошло — и не только потому, что от беспрестанных
гастролей ребята были физически и нервно истощены: Ричи Блекмор
все более критически был настроен по отношению к Яну Гиллану. В
конце концов, 9 августа, в виду явной бессмысленности, записи прервали
и группа вылетела в Японию. Записи японских концертов августа 1972
года вошли в пластинку под названием Made In Japan.
Япония
встречала дип-перпловцев чуть ли не как национальных героев: цветы,
подарки, плакаты и транспаранты. Самое удивительное было то, что
на концерте, после музыкального вступления, 12 или 13 тысяч зрителей,
как один, запели хором на иностранном для них языке песню Child
In Time. После Японии вновь поехали в Америку. Именно во время этих
гастролей Ян Гиллан принял решение покинуть Deep Purple. По его
мнению, группа остановилась в своем музыкальном развитии, выступления
превратились в какие-то эстрадные концерты и со сцены, по его словам,
они уходили даже не пропотев как следует. «Дело не в поте,— сказал
тогда Ян Гиллан,— дело в том, что исчезло возбуждение, пропал адреналин»,
Не говоря ничего товарищам по группе, Ян Гиллан написал в Лондон
менеджерам Джону Колетте и Тони Эдвардсу письмо с заявлением об
уходе. Уговорить его так и не удалось, но Гиллан пообещал не делать
по поводу ухода никаких публичных заявлений и отработать гастроли
и записи до середины следующего года. В октябре 1972 года группа
поехала в Германию продолжать работу над альбомом Who Do You Think
We Are?, записывались все на той же передвижной студии Rolling Stones
Mobile. Обстановка к тому времени в группе была довольно кислая:
шутки и дуракавалянье прекратились, из рогаток уже никто более не
стрелял. Ян Гиллан и Ричи Блекмор не разговаривали и даже не смотрели
друг на друга. К тому времени Ян Гиллан стал селиться отдельно,
на самолетах с группой не летал, предпочитая любые виды наземного
транспорта. Пластинка Made In Japan, выпущенная в декабре, была
восторженно принята публикой. Именно в эти недели внешнего триумфа
в лондонской штаб-квартире царила мрачная подавленность. Ян Гиллан
уходил, а Ричи Блекмор и бара-банщик Иан Пейс тоже поговаривали
о создании собственной группы. Оставшиеся два человека — органист
Джон Лорд и басист Роджер, Гловер вряд ли смогли бы воссоздать Deep
Purple. Предвидя надвигающуюся катастрофу, менеджеры встретились
с Джоном Лордом и Роджером Гловером и поставили перед ними задачу
— сохранить группу любой ценой. После долгих бесед Джону Лорду удалось
убедить барабанщика Иана Пейса не уходить. После того, как он согласился
остаться, Ричи Блекмору уходить тоже не было смысла. Он согласился
остаться при одном условии: в группе должны произойти музыкальные
перемены: нужен будет, в частности, не только новый певец, но и
новый басист. На это требование пришлось согласиться. Таким образом,
в начале 1973 года инициативная тройка приняла решение постепенно
вытеснять и отстранять Роджера Гловера. Вскоре Роджер заметил, что
ребята стали относится к нему со странной прохладцей, перестали
прислушиваться к его предложениям, не звали с собой. Состояние его
становилось все более угнетенным. Дело дошло до того, что после
одного из концертов репортер снял его в своей гримуборной в таком
подавленном состоянии, что фотографию поместили в журнале с подписью:
«Вот до чего доводит рок-н-ролл...». Наконец, в июне 1973 года,
во время гастролей в штате Флорида, Роджер Гловер подошел к менеджеру
Тони Эдвардсу и потребовал объяснения. Эдварде сначала отвечал уклончиво,
но Гловер настаивал, в конце концов пришлось признать, что Ричи
Блекмор остается в группе только при одном условии — Роджер Гловер
должен уйти. Возмущенный и оскорбленный Гловер тут же подал заявление
об уходе. Последний совместный концерт отыграли в Японии, в городе
Осака, 29 июня 1973 года. После него Ричи Блекмор подошел к Роджеру,
пожал ему руку и сказал, что лично против него он ничего не имеет,
но что его уход необходим из музыкальных соображений. Гловеру пришлось
проглотить эту горькую пилюлю. Через несколько дней на нервной почве
у него началось сильное расстройство желудка и по возвращении в
Лондон он не выходил из дома три месяца.
Инициативная
тройка Deep Purple остановила свой выбор на новом басисте в декабре
1972 года — еще тогда они заприметили высокого молодого человека
с длинными волосами до лопаток. Звали его Глен Хьюз, он играл в
группе Trapeze — «Трапеция». Выбор на нем остановился не только
из-за владения инструментом — Глен Хьюз был еще и крепким вокалистом.
Если с заменой басиста особых сложностей не было, то певца, особенно
певца калибра Яна Гиллана, заменить было делом не легким. Самой
подходящей кандидатурой, по мнению Ричи Блекмора, был Пол Роджерс,
солист группы Free, но тот на лестное предложение ответил отказом,
заявив, что подведет слишком много уважаемых им людей. В конце концов
не оставалось делать ничего другого, как дать анонимное объявление
в «Мелоди Мейкер». В штаб-квартире Deep Purple, на столе у Джона
Колетты стали появляться почтовые бандероли с лентами. Пришло около
сорока предложений, наиболее подходящих кандидатов вызывали на прослушивание.
Никто из них не знал, что они идут прослушиваться к знаменитым Deep
Purple. Самое смешное было то, что почти все певцы пытались подражать
Яну Гиллану. На одной из лент, записанной довольно скверно, некто
пел неразборчиво, пьяным голосом и только в одном месте, где он
брал в лоб высокие ноты, было видно, что у парня есть недюжинный
потенциал. Этот некто оказался Дэвид Кавердэйл, продавец в магазине
одежды. Кавердейл пел в местной группе Fabulosa Brothers. Для него
попасть в Deep Purple было бы все равно, как победителю соревнований
села Кукуева быть включенным в Олимпийскую сборную страны. Дэвид
Кавердейл родился 22 сентября 1951 года, его родители держали паб
и 16-летним юношей он впервые выступил на сцене. Много пел в рабочих
клубах, перекрывая звон пивных стаканов, обожал прогрессивный рок,
в особенности любил Deep Purple. И вот, в середине августа, придя
по объявлению на прослушивание в Лондоне, он увидел своих кумиров.
Любопытно, что Кавердейл, ставший впоследствии этаким международным
секс символом, в то время был толстым молодым человеком с нелепыми
усами, прыщавым лицом, заметно косил. Прослушивание длилось 6 часов
и прошло хорошо — голос Кавердейла обладал достаточной силой и динамизмом,
но внешность его вызвала задумчивое недоумение. Его отправили к
врачу, который дал ему таблеток для похудания, косоглазие удалось
выправить, после перехода на правильное и регулярное питание очистилось
лицо. Постепенно из гадкого утенка перед миллионами поклонников
во всем мире появлялся невиданный ранее рок-принц.
Июль
1973 года. Deep Purple возрождались в своей третьей ипостаси. Третья
смена личного состава привела как бы к появлению следующего поколения
— если в первом призыве все были одногодками, то нынче Джон Лорд
с высоты житейского опыта взирал на новобранцев, на 10 лет моложе
его. После такого переливания крови, группа в сентябре принялась
репетировать и сочинять новый материал. К концу ноября была закончена
запись пластинки Burn — «Ожог». Из Америки шли заманчивые предложения,
организаторы гастролей сулили золотые горы, но решено было обкатать
новый состав тихо и без шума в городах родной матушки-Европы.
Продолжение
>>>
|
|
|
|
